Арнарсарсуак была хорошенькой девушкой; лучшие охотники на тюленей из близлежащих селений рады были ухаживать за ней. Но брат ее не хотел выдавать ее замуж, и в конце концов она сошлась с одним человеком и стала жить с ним как любовница. Вскоре она забеременела; несмотря на это, брат продолжал нежно любить ее. Однажды она вышла из дома за водой и, собираясь войти, случайно услышала, как ее золовки в комнате обсуждают ее и спрашивают друг у дружки: «Интересно, кому захочется возиться с тем несчастным существом, которого вот-вот родит Арнарсарсуак?» Услышав эти слова, она поставила в проходе ведра и убежала прочь от побережья, подальше от людей. Вскоре она почувствовала, что ей пришло время рожать; она упала в глубоком обмороке, а очнувшись, обнаружила, что произвела на свет кингулерака.[28]

Прежде, в благополучные времена, она с добротой и милосердием относилась к двоим сиротам, мальчику и девочке, которые жили среди них. Много лет спустя, когда все братья Арнарсарсуак умерли, двое сирот поселились в пустынном месте на одном из дальних островов. Когда брат уходил в море на каяке охотиться, сестра чувствовала себя очень одинокой и несчастной; зато потом, когда он возвращался, ей казалось, что дом полон гостей. Однажды вечером, когда они сидели вдвоем и весело болтали, брат вдруг сказал: «Попробую-ка я вспомнить песенку, которую часто певала Арнарсарсуак». Но сестра посоветовала ему не делать этого; она сказала: «Не забывай, после того как беременная Арнарсарсуак бежала от людей, она теперь принадлежит к необычным (т. е. к людям наделенным в определенной степени способностями ангакока). Я слышала, что такие люди способны слышать свои песни на очень большом расстоянии». Однако брат не захотел отказываться от своего намерения; но стоило ему запеть, как снаружи послышался голос: «Услышав мою песню, я не могла не прийти, и вот я здесь». Брат и сестра посмотрели друг на друга в страшной тревоге — они ведь знали, что их дом стоит вдалеке от всякого другого жилья. Однако они быстро узнали голос Арнарсарсуак, и сестра сказала: «Ну разве я не говорила тебе, что она непременно услышит твое пение? Теперь выйди и поговори с ней, у тебя это лучше получается». Брат, однако, выходить не спешил. Снаружи снова послышался голос: «Не нужно меня бояться; я хочу только войти в дом». Видя, что брат не находит слов, сестра сказала: «Ну хорошо, входи». Послышался шум; кто-то пробирался по проходу. Брат и сестра молча съежились в уголке лежанки; они были уверены, что вот-вот будут напуганы до смерти. Звуки быстро приближались; наконец молодые люди осмелились бросить робкий взгляд на вход, и тут же вошла Арнарсарсуак, еще более красивая, чем прежде. Она сказала: «Я в последнее время жила далеко и отсюда, и от побережья; а сюда меня позвал голос». Сестра набралась храбрости и сказала: «Он пытался спеть твою песню просто для развлечения». Арнарсарсуак продолжала: «Вы знаете, почему я убежала, — только потому, что услышала, как мои золовки рассуждают о том, что никто не захочет кормить мое бедное дитя. В тот день я убежала далеко-далеко от моря и вскоре произвела на свет кингулерака — он крепко держался за мое тело и отделился всего несколько дней назад. Меня такую, какая я сейчас, вам нечего бояться, а я была бы очень рада прийти и поселиться с вами». Понимая, что выбора у них нет и что избавиться от нее они не смогут, брат и сестра выделили ей место на дальнем конце лежанки; сами они тоже легли спать, стараясь держаться от нее подальше. Заснуть им, однако, не удалось. На следующий день брат хотел отправиться на охоту, но сестра уговорила его остаться из-за новой соседки по дому, которую оба они по-прежнему считали сомнительной личностью. Еще через день он все же вышел в море, но держался так близко к дому, чтобы практически никогда не терять его из виду. Вечером он вернулся с двумя тюленями; сестра, как обычно, встретила его на берегу, чтобы помочь ободрать и разделать туши; но Арнарсарсуак не позволила ей даже начать, а взяла всю работу на себя. Она быстро разделала добычу, развела огонь в очаге, а одновременно с приготовлением пищи еще и шила.

Время шло, страхи поулеглись, и брат решил жениться на ней; но когда она забеременела, сестра испугалась, что родится у нее не человек, и спросила на этот случай: «Куда мне бежать? Ведь мы живем на острове, и мне останется только броситься в море». Когда пришло время, брат тоже, как и сестра, решил бежать подальше от дома; но, убегая, он обернулся бросить последний взгляд в окно — и тут жена повернулась к нему и сказала: «Все кончилось, роды прошли. Не бойся, лучше иди ко мне». При этих словах он остановился и поспешил вернуться вместе с сестрой. Они вошли снова в дом; Арнарсарсуак встретила их ласковой улыбкой и словами: «Посмотрите на предмет ваших страхов, двух моих младенцев». И она показала им крошечного медвежонка и настоящего младенца. Обоих их она растила и кормила вместе, а когда медведь повзрослел и стал самостоятельным, она родила еще такую же пару — ребенка и медвежонка.

Пришло время, и отец дал сыновьям по каяку; медведи охотились сами по себе. В конце концов отец смог переложить на детей заботы и отдохнуть. Через некоторое время он предложил им всем пуститься на поиски других людей — он считал, что детям не стоит оставаться навсегда в таком пустынном месте. Они так и сделали — погрузились в лодку и поплыли на север; сыновья следовали за лодкой на каяках, медведи вплавь. Таким образом они добрались до многолюдного селения; при виде его медведи прижались к лодке и от робости выставили на поверхность одни только носы. Отец заметил: «Не стоит стыдиться; помните, что вы тоже рождены людьми». Они высадились чуть севернее селения; люди, вышедшие навстречу, при виде двух громадных медведей бросились за оружием. Но отец воскликнул: «О чем это вы думаете? Это тоже мои дети!» — и они отказались от своих намерений. Новоприбывшие поселились в этом месте на зиму; оба сына взяли себе жен, и все вместе стали жить счастливо. Когда погода была слишком плохой и люди не могли охотиться, за них охотились медведи. После зимовки они снова пустились в путь и вернулись в прежний свой дом; к ним присоединилось и несколько семей из селения. Они перебрались все вместе туда, где и сейчас покоятся их кости.