— Победа Раме! — закричали тысячи обезьян и бросились на штурм
Ланки.
— Победа царю Ланки! — раздался боевой клич воинов Раваны, и началась
кровавая битва. Внезапно средь ясного дня ночная мгла окутала землю.
Но и в ночи свирепые ратники сшибались, рубились. Влажной от крови
стала земля. Храбрый племянник царя обезьян огромной дубиной сразил
коней и разбил боевую колесницу сына Раваны Индраджита. Не в силах
открыто сражаться, тот стал невидимым и обрушилдождь стрел на обезьян
и братьев — Раму и, Лакшману. Они упали, пронзенные тысячью жал.
Обезьяны с горестным воплем обступили раненых героев. Десятиглавый
Равана собрался праздновать победу.
Но вдруг внезапный порыв ветра потряс горы. С неба спустился царь
птиц Гаруда, на котором по небу всегда путешествовал Вишну. При
его приближении змеи, превращенные ракшасом в стрелы, в страхе
выползли из тел братьев и спрятались в земле. Гаруда коснулся братьев
лапой. Тут же раны их затянулись, силы вернулись, и они воспрянули,
снова готовые к бою.
— Теперь вы победите. — Гаруда ласково обнял царевичей, а затем
поднялся в небо так же быстро, как прилетели.
Вся обезьянья дружина взревела во славу спасенных царских сыновей,
вновь воинственно забила хвостами, запрыгала, взревела, словно
львы. Загремели литавры, грозно зазвучали раковины.
Много дней длилась битва. Один за другим погибали самые страшные
полководцы-ракшасы.
Равана сказал своим советникам:
— Пора будить моего брата Кумбхакарну.
Десять тысяч ракшасов примчались в пещеру где спал гигант, навалили
перед ним огромную гору пищи и принялись будить: гремели в литавры,
били спящего в грудь обломками скал, кувалдами и дубинами. Но могучий
храп отбрасывал всех далеко в сторону. По огромной синей груди
мимо разверстой бездонной пасти протопало стадо в тысячу слонов.
Великан продолжал храпеть. Лишь голод пробудил его. Он сожрал тысячу
туш буйволов и кабанов, запил несметным числом кувшинов крови и
жира и лишь после этого обвел ракшасов осовелым взглядом.
— Скажите, — спросил дружелюбно, — зачем я вам нужен?
Равана продел вкувшиноподобные уши брата алмазные серьги, надел
жемчужное ожерелье, заковал в златую непробиваемую броню. Получивший
дары, охмелевший от крови Кумбхакарна выступил против Рамы, хотя
приметы были неблагоприятны: сыпались небесные камни, сверкали
зарницы, слева направо летали зловещие птицы и выли шакалы, на
левом глазу задергалось у него веко и дрогнула левая рука.
Обезьяны врассыпную кинулись, увидев непобедимого гиганта.
— Назад! — пытался удержать их Хануман. — Вы спасете шкуры, но
навлечете на всех обезьян бесчестье.
Устыдившись своего малодушия, хвостатые воины вернулись на поле
боя. Они облепили великана, как деревья гору. Проваливались в гигантскую
черную пасть, но ухитрялись вылезти через уши и ноздри. Но все
больше и больше обезьян попадало в его чрево. Стремясь спасти свое
войско от истребления, царь обезьян метнул в гиганта огромный утес,
но тот, ударившись о его грудь, рассыпался. Великан в этот миг
метнул в обезьяньего царя огромное копье. Но Хануман перехватил
копье на лету и переломил его. Могучий ракшас вознес над головой
палицу. Меткие стрелы храброго Лакшманы отсекли гиганту обе руки.
Но на их месте выросло четыре. Еще четырежды метко выстрелил Лакшмана.
А Кумбхакарна превратился в великана со множеством рук и голов.
Но не помогли превращения ракшасу. Сраженный в сердце, упал он
с грохотом, отдавшимся по всей Ланке. Страх охватил черную душу
Раваны.
