Тигр Парамешвара, царь зверей и великий учитель, восседал на троне,
и на лице его было выражение печали и озабоченности. Нет, вовсе
не из-за казны он сокрушался, ибо царство его, Бенгалия, изобиловало
драгоценными металлами и алмазами, и не из-за соседей, ибо они
страшились могущественного повелителя. Подданные почитали его,
супруга, мудрая Харин, души в нем не чаяла, и он поистине мог бы
быть самым счастливым из всех земных владык… Но при дворе творилось
такое, что внушало ему опасения за судьбу царства. Вокруг себя
он видел только алчность и зависть. Его министры, придворные и
слуги пеклись только о собственном благе и нисколько не радели
о счастье страны. Ни одного честного советника не было у великого
царя Парамешвары.
Как-то раз царица Харин поехала на север страны, а вернувшись,
рассказала супругу, что далеко в лесах живет отшельником удивительный
святой, шакал Кандрака.
— Такой министр мне и нужен! — воскликнул Парамешвара.
— Но он никогда не покинет свой лес,— возразила Харин.
— Я сам поеду к нему,— заявил царь,— и попробую уговорить его помочь
мне в управлении страной.
Не откладывая, царь отправился в дальний путь, к дремучему лесу,
где жил необыкновенный отшельник.
Кандрака был непростым шакалом. Когда-то, в своей первой жизни,
он был человеком и управлял сопредельной с Индией страной. Он был
никудышным царем, не заботился о подданных, разорил страну, и в
наказание боги после смерти перевоплотили его в шакала, скрывающегося
от дневного света. Кандрака счел наказание справедливым и удалился
в глухой лес, чтобы лишениями и жизнью в уединении искупить свою
вину. Увидав шакала, Парамешвара был поражен его худобой и изможденным
видом. Царь вспомнил своих разъевшихся, напомаженных придворных
и понял, что мудрец Кандрака именно тот, кто ему нужен. Но шакал
решительно отверг предложение царя:
— Лучше жить в лесу бедным, но свободным, чем во дворце — закованным
в золотые цепи. Мне знакомы причуды царей. Они всегда готовы прислушаться
к клевете. Нрав их изменчив, и сегодня без причины они гонят прочь
того, кого еще вчера, так же без причины, превозносили до небес.
Я знаю, что царский двор живет по законам джунглей, где каждой
только и думает, как сожрать соперника.
Парамешвара был поражен таким откровением, а главное — поразительным
знанием дворцовых нравов. Он решил, что перед ним настоящий мудрец.
Ведь шакал никогда не выходит из лесу, а жизнь при дворе знает,
словно и сам был придворным. Разумеется, шакал не признался тигру,
что и сам когда-то был царем. Он смотрел на Парамешвару, могущественного
благородного и несчастного властелина, и вспоминал собственное
несправедливое правление. «Может быть, если я помогу этому царю,
то наилучшим образом искуплю собственную вину»,— подумал он и согласился
стать министром при дворе Парамешвары.
— Но при одном условии: вы никогда не лишит меня своего доверия,
что бы ни случилось,— уточнил он.
Парамешвара был счастлив…
Появление Кандраки при дворе поначалу вызвало смешки да улыбки,
но увидав, что царь дал ему огромную власть, придворные забеспокоились.
Кан-драка быстро вывел их на чистую воду. Бывший первый министр,
испугавшись, что и его дурные дела дойдут до царя, решил во что
бы то ни стало изба-виться от нового царского любимца. Вместе с
другими придворными он составил заговор против Кандраки. Злодеи
выкрали у царицы Харин ларец с самыми драгоценными украшениями
и спрятали его под кроватью Кандраки. Узнав о краже, царь пришел
в ярость. Он приказал страже обыскать все комнаты дворца. Когда
ему сообщили, что ларец найден в комнате так да, царь огорчился
и подумал:
— Видно, дворцовый воздух портит и самых лучших!
Он приказал взять Кандраку под стражу и бросить в самое глубокое
подземелье. Мудрая Харин пыталась образумить супруга:
— Ведь он никогда не принимал подарков, он презирал богатство!
— Только для того, чтобы усыпить нашу бдительность, — отвечал Парамешвара.—
Предатель! Пусть его повесят на самой высокой башне дворца! Но
царица настаивала:
— Его нельзя казнить без суда. Разве в вашем царстве не существует
правосудия?
Царь согласился дать шакалу день отсрочки.
— Украшения-то ваши! — сказал он жене.
Не теряя времени, Харин вызвала к себе бывшего первого министра
Паврику. Она обласкала его и обещала, что в скором времени он вернется
на свою должность. Паврика ликовал.
— Государь, мой супруг,— продолжала царица,— просил меня назначить
несчастному казнь. Посоветуйте мне, что выбрать: выколоть ли ему
глаза, чтобы он больше никогда не видел солнечного света, или отрезать
язык.
Паврика был разочарован — он надеялся, что шакала приговорят к
смерти. Он подумал: если Кандраке выколют глаза, он сможет говорить
и добьется оправдания.
— Ваше величество,— сказал он,— советую отрезать ему язык.
Он не понял, что царица подстроила ему ловушку. Избрав для злейшего
врага менее тяжкое наказание, которое, однако, лишало его возможности
оправдаться, первый министр тем самым выдал себя. Он смутился,
запутался в объяснениях и, наконец, признался во всем. Ему тотчас
отрезали язык, ведь он сам выбрал эту казнь для похитителя царских
украшений. А Парамешвара бросился в темницу к Кандраке. Он обнял
его и со слезами на глазах умолял простить его и остаться во дворце.
Но на сей раз Кандрака был неумолим;
— Вы нарушили уговор, государь. Вы обещали доверять мне, несмотря
ни на что. Я не могу остаться. Когда дружба рвется, восстановить
ее очень трудно, и она никогда не бывает такой, как прежде.
Парамешвара не стал настаивать, он понимал, что шакал прав, а он
потерял лучшего советника.
С тех пор тигра Парамешвары не было покоя в жизни, и он всегда
ходил грустный и озабоченный.
Поэтому-то над глазами у бенгальских тигров, словно морщины, сбегаются
темные полосы, и вид у них такой печальный…
