Рим во времена Нумы был почти сплошь деревянным и очень страдал от молний и людской неосторожности. Почти каждый год происходили опустошительные пожары, От них римляне несли больше убытков, чем от воинственных соседей, И решил Нума обратиться к Эгерии, чтобы с ее помощью избавиться от бедынапасти. Выслушав супруга, камена молвила: «Молнии подчинены небесному Юпитеру, а я, богиня вод, не могу на него повлиять, В этом деле тебе могут оказаться полезными боги Фавн и Пик, Попробуй их изловить на Авентине и выведать, как воздействовать на Юпитера»,

Холм Авентин находился тогда за стенами Рима и не был еще заселен. Он изобиловал рощами. Одна из них, дубовая, считалась священной. Люди и звери избегали пить из ее ручья, опасаясь встречи с Фавном и Пиком, ходившими в рощу на водопой, Нума предусмотрительно заколол у ручья овцу, поставил кувшины с крепким старым вином и занял место в находившейся неподалеку пещере, В самое жаркое время дня пришли Фавн и Пик к ручью напиться. Увидев вино, они жадно припали к нему, К воде же и не прикоснулись. Видя, что вино ударило богам в голову и их сморил сон, Нума и его сотоварищи быстро выскочили из пещеры и скрутили Фавна и Пика по рукам и ногам, после чего удалились. Пробудившись, Фавн и Пик попытались вырваться. Но не тут-то было! Дождавшись, пока божественные пленники осознают, что без посторонней помощи не обойтись, Нума возвратился и обратился к ним с подобающей речью:

— Простите меня, почтенные, за вынужденное самоуправство, Знайте, что у меня нет против вас злого умысла, Я просто хочу узнать, как обезопасить мой город от молний!

Многого ты, царь, захотел! — проворчал Фавн, — Мы владыки равнин. Наша власть не распространяется выше горных вершин, так же как твоя — за пределы Рима, Молниями владеет Юпитер, Тебе же его самому с неба не свести!

Мы тебе в этом поможем! — добавил Пик, — Только развяжи нас,

Будет по-вашему, — сказал Нума, — Я дам вам волю. Но поклянитесь, что не обманете меня и не причините мне зла!

Клянемся подземным миром! — воскликнули Фавн и Пик в один голос, — Только отойди, ибо мы не смеем открыть смертному нашей тайны.

Понадеявшись на эту страшную клятву, Нума развязал богов и удалился в пещеру, где ни живы, ни мертвы прятались его спутники.

Не видел Нума, что делали Фавн и Пик, но только почувствовал, как задрожала земля под его ногами, а с потолка пещеры вместе с пылью посыпались камешки. Ослепленный и напуганный, он выскочил наружу и выкрикнул:

- О Юпитер! Дай нам средство от твоих молний. Ты получишь жертвы, какие только пожелаешь.

- Голову отсеки! — приказал Юпитер, явно имея в виду человеческую жертву, которую ему приносили испокон веков.

Но царь-хитрец, сделав вид, что не понимает, притворно засуетился;

- Сейчас! Сейчас вырву тебе с грядки головку лука,

Человеческую! — угрожающе протянул Юпитер, досадуя на непонятливость смертного,

- Да! Да! Человеческую! — подхватил Нума, — Дерни за волосы…

- Мне надо живое, — пояснил Юпитер,

Нума указал на ручей:

- Вот возьми рыбешку,

Я вижу, ты обучен вести беседу с богами! — проговорил Юпитер, улыбаясь, — Завтра на заре ты получишь верный залог того, что просишь.

После этих слов прогремел гром, и вместе с ним поднялся Юпитер на небо.

Еще затемно по призыву царских глашатаев собрались квириты у царского дома, чтобы лицезреть чудо. Вынесли царский трон, вырезанный из клена, Нума уселся, обратив взор на восток. Показался багровый краешек солнца, и по толпе прошло волнение, Нума же не шелохнулся, только крепче вцепился в поручни. Солнце нехотя поднималось, Нума поднялся и покрыл голову белым холстом. Солнце взошло полным кругом, и тотчас же Юпитер трижды громыхнул из безоблачной выси. Разверзлось небо. Показалось нечто, медленно падающее на землю.

Запрокинув головы, квириты смотрели на предмет, напоминающий семечко акации, кружащееся на ветру, И вот дар Юпитера на траве. Толпа было рванулась к нему, но Нума ее остановил. По его знаку ему подвели жертвенную овцу. Заколов животное и совершив молитву, царь поднял упавший предмет над головой. Это был продолговатый щит с двумя вырезами по краям, образующими волнистую линию, В нем не было ни одного острого угла,

- Квириты! — обратился царь к толпе, — Этот щит — защита нашего государства в этом месяце, при этой луне. Надо изготовить еще одиннадцать таких щитов на весь год. Кто из вас выполнит эту работу, будет награжден, как ни один из кузнецов.

Наступило долгое молчание, Нума опустил щит, уже не надеясь на то, что ему удастся осуществить свой за­мысел, как вдруг, расталкивая толпу, вперед вышел человек могучего телосложения и, тряхнув длинными светлыми волосами, сказал:

- Меня зовут Мамурий Ветурий, Я готов выполнить твой приказ.

Прошли нундины, И на заре к царскому дому пришел мастер и разложил на земле один за другим двенадцать сверкающих щитов.

- Принимай работу, царь.

- Ого! — воскликнул Нума, выходя на крыльцо, — Я вижу двенадцать щитов. Но где щит, низринутый Юпитером, тот, что послужил тебе образцом?

- Попробуй отыскать его! — улыбнулся кузнец,

- Но ведь они совершенно одинаковы!

- Да, одинаковы, как ты хотел. Но на одном из них сзади я сделал пометку, чтобы не спутать.

Кузнец поднял один из щитов и показал Нуме еле заметную надпись,

- Тут что-то написано. Буквы мне знакомы, а слово не читается, — сказал Нума,

- Потому что это этрусская надпись и читается справа налево, — пояснил кузнец,

- Что это такое?

- Этрусское название месяца, первого числа которого Юпитер, или, по-нашему, Тиния, сбросил с небес это маленькое солнце. Надпись на каждом из щитов соответствует месяцу того календаря, который ты, царь, ввел в Риме. Но это и мое имя.

- Но, как я понял, тебя зовет Мамурием. А щит упал первого марта.

- Мамурий — это по-нашему Марс и Март, а второе мое имя Ветурий дано мне здесь в Риме для тебя и в переводе не нуждается.

Произнеся это, кузнец растворился в воздухе. И понял Нума, что изготовил ему одиннадцать щитов не простой смертный, а сам Марс, назвавшийся Ветурием («древним»), ибо его почитание в Риме было более древним, чем культ Януса.

И в честь древнего Марса учредил Нума специальную жреческую коллегию салиев из двенадцати мужей. Каждый из них стал хранителем и стражем своего щита. Первого марта каждого года салии в коротких пурпурных хитонах, с медными шлемами на головах и широкими медными поясами на бедрах, ударяя коротким щитом по щиту, совершали прыжки с такой удивительной легкостью, словно готовились к ним весь год.

- Мамурий Ветурий! Мамурий Ветурий! — выкрикивали плясуны, то ли имея в виду праздник древнего Марса, то ли называя имя изготовителя щитов.