С поврежденного судна снял Эней мачту могучей рукой и воткнул ее в землю. К вершине мачты привязан был голубь, вспорхнувший в небо, — цель для лучников. Прозвучала труба Мизена. Стрелки, которых жребий назначил, спустились на зеленое поле, чтобы испытать свое счастье. Гиппокоант, сын Гиртака, чей глазомер, испытанный в битвах, был известен троянцам. Его появление было встречено шумом. За ним шли Мнесфей, недавний победитель, еще увитый оливой. Эвримон был братом Пандара, того, кто под стенами Трои по наущенью Афины стрелою своей сорвал перемирие с войском ахейским. Попробовать силы свои в искусстве стрельбы решился и старец Акест. Он вышел четвертым.

Первой прорезала воздух стрела Гиппокоанта. Она в мачту вонзилась, и испуганно вздрогнула птица. Второю была стрела Мнесфея. Она угодила в льняную нитку, и свободная птица, взлетев, рванулась к тучам. Эвримон достал ее своею стрелою. И голубь упал на землю, дыхание жизни оставив звездам. Акест бесцельно стрелу свою в небо пустил. И, о чудо, она загорелась в воздухе, обозначив свой путь дымом, и исчезла подобно комете, которая смертным ужас внушает.

Не пренебрег мудрый Эней этим знаменьем. Обнимая Акеста, словно бы радуясь меткости старца, он осыпал его похвалами и первую вынес награду — кратер тончайшей работы. Эвримон, пронизавший птицу стрелой, награды лишился, но не роптал, ибо голубь, так рассудил Эней, — священная птица Венеры. К ней посылал мольбу прародитель, надеясь, что беду, возвещенную чудом, сможет она лишь одна отвратить.